Ханша Бопай была умной, красивой и кокетливой дамой, влиявше

[Tamerlan]

В силу определенных традиций и привычек о роли женщин в истории пишется лишь к определенным датам и событиям. Да и то в основном уделяется
внимание тем, кто взял на себя сугубо мужскую роль: героиням Великой
Отечественной войны, например, или труда, а женщинам, представлявшим элитарную культуру того или иного народа, выделялось ничтожно мало места.
— Мне кажется, эту ситуацию пора уже исправлять, — говорит
ведущий сотрудник Института истории и этнографии МОН РК Ирина Ерофеева. — Тем более что в истории Казахстана женщины играли довольно видную роль.
При углубленном изучении источников, ознакомлении с историческими материалами можно найти немало примеров того, когда степная
политика в значительной степени определялась присутствием в ней слабого пола. Поэтому сегодня целесообразно будет поговорить о женщинах
из правящей элиты, которые либо относились к сословию торе, либо были супругами представителей власти — султанов, ханов, так как именно в этой среде складывались несколько иные отношения, чем в народной среде.

Первые более или менее подробные сведения о женщинах-казашках появляются только с начала XVIII века. Это прежде всего относится к жене хана Абулхаира — Бопай-ханым. Даже с точки зрения патриархально мыслящих российских авторов XVIII—XIX веков, она была действительно яркой фигурой, которая привлекала внимание своим недюжинным интеллектом и характером, заставляла посвящать ей отдельные страницы в различных документах, донесениях, а в последующее время (в конце XIX — начале XX веков) уже и в крупных исторических исследованиях.

— Я подчеркиваю, что это было еще в период патриархата, когда и в самой дореволюционной России роль женщины была весьма сложной, — говорит И. Ерофеева. — Многие евроазиатские традиции брака и семейных отношений, которые существовали в России, не отличались от классического Востока. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить знаменитый роман Льва Толстого "Анна Каренина", где рассказывается о трудностях и трагедии развода, через которые проходит женщина, чтобы наконец обрести возможность самостоятельно устраивать свою жизнь. Да и пример знаменитого математика Софьи Ковалевской указывает, как сложно было женщине добиться права наравне с мужчинами заниматься наукой.

Так чем же была интересна Бопай-ханым? Она, разумеется, от природы обладала определенным этикетным набором качеств, которые уже создавали благодатную почву для ее возвышения. Это, в первую очередь, внешняя красота. Художнику Джону Кэстлю, который побывал в казахских степях в 1736 году и общался с Абулхаиром и его женой, удалось запечатлеть прекрасный внешний облик ханши. Правда, в тот период, когда он рисовал ее, Бопай была отнюдь не молодой, ей было более 50 лет. Кэстль, конечно, несколько подмолодил ее на рисунке. И все же, как бы ни старался он приукрасить ее, черты лица художник навряд ли стал бы менять.

Никаких документальных сведений о том, как сложился брак между Абулхаиром и Бопай, практически нет, но об этом сохранилось много исторических преданий, которые были записаны в конце XIX века. Что интересно, они появились в тот момент, когда еще не было СМИ и когда то историческое знание, которое формировалось в рамках научных учреждений, в народ еще не проникало и, естественно, не оказывало какого-то деформированного идеологического влияния. Казахское общество жило еще достаточно дисперсно, возможности заимствовать какие-то книжные идеи и мысли еще не было, поэтому предания, записанные в дореволюционный период, более ценны, чем те, которые появились в ХХ веке или в настоящее время, поскольку сейчас трудно отличить предание от книжной версии.

Согласно многим преданиям, брак Абулхаира с Бопай был во многом нетрадиционен для тех отношений, которые существовали в степи. Абулхаир рано остался без родителей. И хотя он и был султанского происхождения, но не имел еще никакой широкой социальной поддержки и был практически нищим, а Бопай, по одним версиям, была из сословия торе, по другим — происходила из карасуек, но тем не менее была из очень обеспеченной семьи. И, естественно, отец не хотел выдавать замуж свою юную красавицу и умницу дочь за безродного и нищего султана.

Одно из преданий гласит, что будто бы Абулхаир, полюбив Бопай, скрыл свое султанское происхождение, чтобы устроиться к ее отцу пасти стада. У них завязался роман, она уже ждала ребенка, и только тогда они решились объявить ее жесткому и властному отцу об этом. Отец Бопай будто бы поставил жениху полуфантастические условия — пригнать в качестве калыма 40 жеребцов с черными пятками, 40 — с белыми.

В тяжелых думах Абулхаир встретил по дороге знаменитого в казахской степи батыра Жанибека. Смелый и гордый юноша тому очень понравился, и он решил ему помочь: батыр выделил из своего стада нужное количество жеребцов.
Это, конечно, поэтизированная легенда, но тем не менее здесь явно угадываются многие реальные мотивы: сиротство Абулхаира в раннем возрасте, его бедность и невлиятельность. И по обыкновенной логике вещей нетрудно догадаться, что такой юноша был в то время отнюдь не завидным женихом для любой девушки. А Бопай, судя по всему, была из круга очень обеспеченного, и поэтому брак был неравным.

Роль этой женщины интересна тем, что она была не просто верной супругой и добродетельной матерью. Бопай отнюдь не классический казахский вариант Наташи Ростовой, которая женским инстинктом угадывает по выражению лица мужа, что он хочет сказать, и полностью повторяет его слова и мысли, не имея при этом собственного взгляда на общественные проблемы. Ханша Бопай, напротив, будучи рядом с мужем, обладала вполне самостоятельным мировоззренческим кругозором и не просто угадывала его мысли и подчиняла свои интересы его устремлениям — у них в значительной степени эти устремления совпадали. Она была женщиной честолюбивой, властной и совсем не стремившейся смириться с положением поддакивающей супруги — она хотела влиять на политику мужа. Во многих документах, в частности, подчеркивается, что очень часто Бопай спорила с Абулхаиром, убеждала его в неправоте отдельных действий. Кроме того, она вела вполне самостоятельную переписку и имела независимые от него контакты с царскими администраторами и, возможно, с джунгарскими правителями. В частности, изучение писем Бопай показывает очень интересные вещи. Например, в контактах с мусульманином Алексеем Ивановичем Тевкелевым (настоящее имя Кулмухаммед-мурза) она, смиренно опустив голову, вела себя как истинная мусульманка и разговаривала с ним в хитрых, подчеркнуто витиеватых, уважительных выражениях.

В то же время стиль ее переписки с первым губернатором Оренбургского края Иваном Ивановичем Неплюевым свидетельствует о довольно своеобразных контактах с этим человеком. В свое время известный русский историк второй половины XIX века Витевский, характеризуя роль Неплюева в истории Оренбургского края, очень емко и образно назвал его Петром Великим Оренбургского края, поскольку он заложил там основы российской колониальной политики. Будучи чрезвычайно сильной политической фигурой, Неплюев был не исполнителем воли царского правительства, а формировал эту волю из Оренбурга.

Так вот, у него были сложные отношения с ханом Абулхаиром, их переписка, особенно со стороны Абулхаира, носила эмоционально-резкий, где-то даже неприязненный характер. Совершенно другие отношения существовали у оренбургского губернатора с Бопай-ханым. Неплюев относился к ней подчеркнуто любезно и вежливо, делал ей различного рода подарки, а стиль ее писем к нему был фамильярный и даже кокетливый. То есть она пыталась использовать свое женское оружие в проводимой в степи политике и в то же время сглаживать те противоречия, которые существовали между ее мужем и губернатором. В данном случае, не оставаясь в тени мужа, она играла самостоятельную роль. И ей действительно удавалось где-то регулировать отношения и смягчать взаимное недовольство друг другом Неплюева и Абулхаира. Кстати говоря, ханша Бопай имела и собственную свою печать, которую ставила на деловых письмах.

Письма у нее не просто кокетливые — они очень интересные и живые. В одном своем письме она, в частности, благодарит Неплюева за посылку какой-то косметики. "Пришлите мне еще что-нибудь, я так хочу помолодеть, мне хочется нравиться". А еще письма Бопай привлекательны тем, что в отличие от многих других мужских и женских писем в них присутствует не только личностная индивидуальность этой женщины — в них чувствуется нормальная полнота жизни. Человеческие эмоции придают ее письмам неповторимый колорит, тогда как, например, читаешь письма ее сыновей (допустим, Нуралы-хана) — и трудно сдержать зевоту — настолько они ноющие и скучные.
Бопай, как явствует из документов, не просто сидела в юрте и разглагольствовала с мужем о политических делах и давала ему какие-то советы, она выезжала с ним на курултаи казахской знати, где была активным оратором, влияющим на аудиторию. Старшины слушали ее, не пытаясь даже возражать.

Это, как утверждает Ирина Ерофеева, по сути дела, феноменальный случай в истории Казахстана.
— Я больше не встречала в исторических материалах, чтобы женщина участвовала в сугубо мужских курултаях, — говорит она. — Обычно они там даже не присутствовали.
Бопай была настолько властной женщиной, что когда погиб Абулхаир, она в течение десяти лет оказывала очень сильное влияние на своих сыновей. И они, нравилось им это или нет, вынуждены были слушать мать и выполнять ее волю.

Прожила эта женщина долгую жизнь, умерла она на сто первом году жизни — 31 мая 1780 года. Правда, последние 20—30 лет ее жизни, видимо, по причине болезни, — почти не освещены.
Рашид ФАЙЗУТДИНОВ
на снимке: Бопай была так же красива, как Томирис.
http://www.info-tses.kz/red/article.php?article=14548